Это произошло весной 1984 года. Я заканчивал школу мне было 14 лет, и, на тот момент, как все окружающие меня, и сверстники и те, кто по - старше, был подвержен «магнитофонной эпидемии», охватившей тогда всю страну. В Ленинграде почти в каждом доме был магнитофон, у кого-то отечественный, типа «Весна» и «Электроника», у кого-то, но не у многих, импортный, “SONY”, “Sharp”, “Panasonic”. Иметь магнитофон тогда было модно, и уж тем более модным было заниматься перезаписыванием всякой музыки. Писали со всего, что можно, и с радио, и с телевизора и с виниловых проигрывателей, ну, и конечно с магнитофона на магнитофон. Часто в компаниях основной темой разговоров было обсуждение тех или иных модных записей, их поиск. Я тоже занимался поиском записей, только в разговорах с друзьями и знакомыми всегда говорил: Не надо мне дискотек, итальяшек и Пугачёву, хочу что-нибудь блатное! И вот, той самой весной 1984 года один мой одноклассник, у которого был катушечный магнитофон «Астра» мне сказал, что взял у своего соседа по лестничной площадке несколько бобин с блатными записями. Мне еле удалось уговорить его принести свой магнитофон вместе с записями и оставить всё это на несколько дней. И вот именно тогда я на одной из плёнок услышал этот голос: «Ну что же, дорогой Станислав, у нас в содружестве с тобой это кажется второй концерт, да?» А далее шли песни, которые я уже тогда хорошо знал и любил : «Раз в Ростове на Дону», «Бабушка-старушка», «Вернулся-таки я в Одессу», «О Ромео и Джульетте»… Поставил вторую бобину, это было вообще нечто: «Пустите Рая, мне под вами тесно!» За несколько дней я переписал все бобины, что дал мне одноклассник, и, возвращая их ему, спросил, кто же поёт такие песни? В ответ он лишь пожал плечами – сказал, не знаю.
Где-то, через два года, другой мой товарищ, зная мои музыкальные пристрастия, дал мне послушать магнитофонную кассету, предупредив при этом, что исполнитель там поёт матерные песни. На мой вопрос, что же это за исполнитель такой – он ответил: Беляев. Так я впервые услышал эту фамилию. Эта запись оказалась знаменитым концертом на Дне Рождения у Давида Шендеровича. Я немедленно отправился к другому своему другу, у которого был не плохой для тех времён японский «двухкассетник» для перезаписи. Я пришёл к нему, он поставил кассету на запись и включил воспроизведение почти на полную громкость. И я сразу же узнал тот голос, который мне был уже знаком по «одесским песням». Буквально, через несколько минут, в комнату ворвалась его мамаша и потребовала «выключить похабщину». Запись мы заканчивали уже с отключённым звуком.
С этим концертом была ещё одна забавная история. Как-то я вернулся домой из техникума раньше обычного. Подойдя к двери своей квартиры, вдруг с удивлением услышал знакомый голос. Оказалось, это мой отец решил в моё отсутствие е послушать записи Беляева, и они ему очень понравились.
Потом был разгар «Перестройки», крушение СССР, лихие 90-е годы, я отошёл от музыкальных дел и лишь с середины 90-х начал потихоньку восстанавливать свою музыкальную коллекцию. Именно в это время на телевизионном канале Муз. ТВ появилась передача Дмитрия Широкова «Взрослые песни», и, как – то чисто случайно, я, просматривая телеканалы, попал на неё, и увидел на экране солидного, интеллигентного человека с гитарой , который пел старые одесские песни. И снова я узнал этот голос. Константин Беляев, исполнитель из моей юности! Тогда, во время передачи, он объявил номер своего телефона, ему можно было позвонить и пообщаться. Увы, тогда у меня под рукой не было ручки, и записать его я не смог. Однако, не всё оказалось так плохо. Через некоторое время я приобрёл компьютер, подключился к Интернету набрал в поисковике имя Беляева и попал на его сайт. Там, на, этом сайте был опубликован тот номер телефона, который я не успел записать ранее.
Общаться с Константином Николаевичем оказалось легко и просто. Я не скажу, что мы стали с ним близкими друзьями, нет, мы просто общались по телефону, и это общение доставляло удовольствие нам обоим. Мне приходилось встречать на некоторых Интернет-ресурсах упоминания о неких отрицательных чертах характера Константина Николаевича. На это отвечу коротко – все мы люди, а идеальных людей не существует.
Вспоминаю май 2004 года, я лежу, дома больной, и в это время телефонный звонок – Константин Николаевич в Питере, приглашает меня на свой концерт. Я отказываюсь, объясняю, что болен. И через несколько минут ещё один его звонок и предложение, давай я тебя навещу. И я опять же объясняю, что не могу его принять, так как у меня температура 39.
В последний раз мы общались по телефону где-то за пол - года до его смерти . Настроение Константина Николаевича было не особо хорошее, но он старался не подавать вида, что у него что-то не так. Обсудили недавно изданные официально три новых диска, я поинтересовался его творческими планами, на что Беляев ответил – ты знаешь, я уже столько всего записал, что не знаю, надо ли писать ещё. Потом, стал мне рассказывать о том, что нашёл состоятельного спонсора для издания концерта хулиганских песен, записанных у Сергея Лепешкина.
Увы, этому не суждено было сбыться, как и многому другому, о чём мечтал Константин Николаевич. В конце 90-х, начале 2000-х были планы сделать совместный альбом с «Братьями Жемчужными». Николай Серафимович Резанов был не против, однако не случилось, а теперь уже нет ни Беляева, ни Резанова.
Люди уходят, но остаётся память о них. И прослушивая в очередной раз диск Константина Беляева я ловлю себя на мысли, что моё общение с ним не прервалось. Оно просто приняло другую форму…

Павел Столбов 01.05.2011

Примечание: При подготовке данного материала были использованы фотографии с официального сайта Константина Николаевича Беляева